«...ИХ ЖЕ ИМЕНА ТЫ САМ, ГОСПОДИ, ВЕСИ»

«...ИХ ЖЕ ИМЕНА ТЫ САМ, ГОСПОДИ, ВЕСИ»

В Саранской епархии продолжается работа по выявлению и освящению мест захоронения жертв массовых репрессий, проводимая по благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, который объявил 2017-й год годом примирения всех, кто враждовал между собой на протяжении столетия, прошедшего после революции 1917 года. В Мордовии одно из таких захоронений было обнаружено в двух километрах от Свято-Троицкого Чуфаровского мужского монастыря, который в 30-е годы, превращенный в следственную тюрьму ОГПУ-НКВД, стал «Мордовской Голгофой», через которую прошли многие из тех, чьей единственной виной было исповедование веры в Бога.

О том, как было найдено место, где зарыты останки сотен узников этой тюрьмы, как мордовские поисковики проводили первые раскопки и организовывалось первое перезахоронение останков новомучеников, мы уже писали два с половиной месяца назад. И за прошедшее с того дня время была проделана весьма значительная работа. В конце сентября – с 21-го по 24-е – на разведанных ранее участках того поля прошла беспрецедентная по числу участников вахта сводного поискового отряда: около 170 человек из Саранска, Ромоданова и других районов республики провели раскопки, в ходе которых были обнаружены останки 82 жертв массовых репрессий.

Как рассказал руководитель республиканского объединения «Поиск» Николай Андреевич Кручинкин, найденные могилы представляли собой как бы два уровня. В первом, на глубине более полутора метров, останки были уложены более-менее правильно, по христианским правилам – ногами на восток, преимущественно в одиночных могилах (несколько человек даже в гробах). А над ними, на глубине чуть более метра – уже общие ямы, в каждую из которых было уложено по несколько человек (максимально – двенадцать), причем – как попало, один на другом. Скелеты некоторых (вероятно – замерзших насмерть в тюремном карцере) лежали на боку, в скрюченном состоянии. Нижние могилы можно условно датировать первыми годами существования тюрьмы (открытой в монастыре в 1928 году), а верхние – концом 30-х годов, когда «маховик репрессий» был максимально раскручен.

Следов насильственной смерти на останках – повреждений черепов и других костей пулями – обнаружено не было (один череп оказался рассеченным, но стало ли именно это причиной смерти – непонятно). Удалось определить, что среди умерших были люди самых разных возрастов – и молодые, и довольно старые. Трое из них – женщины. А в самой неглубокой могиле (всего в 40 сантиметрах от поверхности) лежал маленький гробик с останками младенца, которому на момент смерти было всего около полугода от роду.

Каких-либо вещей, по которым можно определить личность замученных и умерших от голода, холода и болезней узников, на останках обнаружено не было. Только две пряжки от брючных ремней и один серебряный нательный крестик. Мало того, даже пуговиц поисковики нашли всего несколько штук: почти все от исподнего белья, и одна медная – от шинели. Получается, что большинство заключенных хоронили, раздев донага.

Второе захоронение прошло 24 сентября, также с соблюдением всех православных обычаев и отпеванием по православному чину, но земле были преданы останки только 32 человек (лишь на такое количество тогда удалось, с помощью благотворителей, изготовить гробов и крестов). Остальных положили в так называемую «времянку», пока не будут изысканы возможности для их достойного предания земле. И усердными трудами иерея Николая Новотрясова, которого на эту работу благословил Высокопреосвященнейший митрополит Саранский и Мордовский Зиновий, этот день наступил 8 октября.

* * *

Иерей Николай Новотрясов – настоятель саранской церкви Святой мученицы Татианы и заместитель председателя епархиальной комиссии по канонизации святых (председателем в ней Владыка Зиновий) – не устает благодарить своих помощников в этом благом деле:

«Средства на кресты, на все пятьдесят, пожертвовал нижегородский предприниматель Павел Евгеньевич Королев. Еще спасибо Наталье Ивановне, хозяйке похоронного бюро на Светотехстрое, ребята из ее команды днями и ночами делали нам вот эти пятьдесят гробиков. Представляете, в какую сумму это бы обошлось, если бы не эти замечательные добрые люди! Сами мы просто не справились бы. Дай Бог им здоровья!»

Картина действительно впечатляющая, берущая за душу. Сначала – просто два длинных ряда еще пустых гробов (небольших, в половину человеческого роста), потом их застилают простынками, в изголовье каждого укладывают небольшую подушечку из белой ткани, набитую сухой травой. И только после этого ребята-поисковики начинают выкладывать в них поднятые из земли останки тех, кто принял безвременную мученическую смерть более семидесяти лет назад. Ну а потом, под тихое пение «Трисвятого», женщины-помощницы – певчие Свято-Татианинской церкви – завершают погребальное облачение, укрывая кости покрывалами с изображением голгофского Распятия, Воскресшего Христа и словами молитв. Всё так, словно бы хоронят недавно усопших. И в каждый гроб отец Николай кладет венчик, небольшое распятие, нательный крестик и листок с разрешительной молитвой.

Когда всё готово, начинается заупокойное богослужение. Народу на нём немного – тридцать поисковиков (восемь парней – из Ромоданова, во главе с командиром Иваном Алексеевичем Селиверстовым, остальные приехали из Саранска с Николаем Андреевичем Кручинкиным), несколько насельников монастыря, жители села Большое Чуфарово, как-то узнавшие о происходящем. Отпевание проводят иерей Николай Новотрясов и наместник Свято-Троицкого монастыря игумен Руфин (Баранников), облаченные в белые ризы.

Никто не знает – как приняли смерть те, чей земной путь завершился на «мордовской голгофе», поэтому во время отпевания снова и снова повторяются слова «Покой, Господи, душу усопших рабов Твоих, всех православных христиан, во дни лихолетья безвинно убиенных, страдания и истязания претерпевших, в изгнании и заключении горькую смерть приемших, их же имена Ты сам, Господи, веси». И в завершение – разрешительная молитва с просьбой Господу простить им все грехи, которые они успели совершить в земной жизни, и упокоить их души «в месте светле, в месте злачне, в месте покойне, идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь безконечная!»

По окончании отпевания отец Николай обратился к собравшимся с пастырским словом:

«Дорогой отец-игумен! Дорогие братья и сестры! Сегодня мы собрались на поле скорби села Большое Чуфарово, чтобы по-христиански предать земле останки невинно замученных, убиенных голодом, холодом, издевательствами, пытками и лишениями людей.

За то время, пока мы работали здесь, я столько материалов изучил о Чуфаровской тюрьме... Здесь было очень плохо с одеждой, было отвратительное питание, да и вообще содержание. Среди прочего мне попалась самиздатовская книга, написанная  человеком, который был директором института языка и литературы. В период Великой Отечественной войны он попал в заключение и впоследствии описал все те издевательства, которые здесь претерпевали люди.

Знаете, какой момент из нее мне запомнился? Когда он рассказывает, как в первый раз, сразу после ареста, вошел в камеру. Те, кто уже сидел там, для него были настоящими «врагами народа». Он хорошо описывает то чувство высокомерия и пренебрежения, которое испытал по отношению к ним: мол, вы тут такие, а я – вот какой чистый и светлый, жертва ошибки. А после первого допроса, который длился несколько часов, и после которого людей обычно в камеру заносили и кидали на пол, эти самые сокамерники, которых он презирал, оказывали ему помощь. В тюрьме люди менялись, становились совершенно другими.

Зачем я это сказал? Конечно, я не должен как-то нагнетать обстановку, но хотелось бы, чтобы мы с вами не возносились друг над другом. Как говорится: от сумы и тюрьмы не зарекайся. Все мы дети Божии, из персти вышли и в персть отыдем, поэтому нам никак нельзя относиться друг ко другу так, как это описал тот профессор в своей книге.

Думаю, рано или поздно мы тоже напишем свою книгу – Книгу Памяти тех, кто прошел через «мордовскую голгофу». И сведения для нее мы будем собирать с вашей помощью, дорогие родственники. Откликайтесь, пишите нам, чтобы потом не пришлось говорить: «А вот моего деда или прадеда забыли, не включили». Давайте нам информацию – всё, что вы знаете, любую мелочь – чтобы эту Книгу Памяти и Скорби мы вместе с вами составили.

В ямах, которые здесь были вскрыты, порой лежало по шесть человек друг на друге, даже по двенадцать человек было. Но были и одиночные могилы, в одной из которых мы нашли косточки младенчика, который был зарыт отдельно. О его возрасте трудно сказать, сохранилась нижняя челюсть и в ней четыре зубика беленьких, которые даже через десну еще не пробились. И мы с отцом Руфином, с Николаем Андреевичем, Иваном Алексеевичем и другими нашими единомышленниками решили его погребение совершить не в общем ряду, а тоже отдельно. Вот, видите, тот крест с двумя иконами у подножия. Там мы установим отдельный памятник (камень для него уже нашли), который будет посвящен всем безымянным детям и матерям, прошедшим через тюрьмы и лагеря, и у которого мы сможем о них помолиться.

Высокопреосвященнейший Владыка Зиновий и мы с отцом Руфином выражаем сердечную благодарность вам, Николай Андреевич, вам, Иван Алексеевич, и всем ребятам отряда «Поиск» за героический искренний бескорыстный труд, которым вы возвращаете людям память. Мы должны помнить о своем прошлом и стараться не повторять его. Истреблять друг друга – это страшный грех, и как еще мы отчитаемся за эти дела, и отчитаемся ли вообще – это только Господь Бог знает.

А вас, дорогие братья и сестры, я благодарю за совместную молитву, которую Господь нас сподобил провести при чистом небе, без дождя, в хорошую погоду. Спаси вас Господи за то, что вы помолились об упокоении наших предков-мучеников, столько претерпевших неизвестно почему. Хотя, может быть и известно: некоторые отвернулись тогда от Бога, вот и результат. Нельзя от Бога отбиваться».

Ну а потом был долгий стук молотков, заколачивающих крышки гробов, и еще более долгий стук комьев земли по этим крышкам, и выросшая над свежим длинным могильным холмом новая скорбная аллея из двух рядов восьмиконечных крестов. На этот год работа здесь закончена. Будет ли она продолжена в следующем – это как Господь управит, но уже ясно, что в этой земле лежат еще сотни жертв безбожного режима, принявших мученическую смерть на «мордовской голгофе».

* * *

Наверное ни один человек, побывав на этом поле, не сможет остаться равнодушным. За скромным мемориалом в неполные три месяца тесными рядами выстроились могильные кресты с одной и той же надписью «Вечная память». Теперь их уже 120, они все одного размера, и за каждым – человеческая жизнь, страдания и смерть. А стоит подумать о том, что рядом в земле лежат останки еще более тысячи мучеников, и становится просто жутко. Это не обычное сельское или городское кладбище, где можно встретить родственников, заботливо ухаживающих за могилками. На тех кладбищах как-то даже уютно. А здесь все безымянные, все жестоко вырваны из дома, из семьи, а потом и из жизни. Как в известной песне: «Здесь нет ни одной персональной судьбы, Все судьбы в единую слиты». И такой судьбы никому не пожелаешь. Упокой их, Господи!

Но есть теперь на этом поле и то, что поражает в хорошем смысле этого слова – почти полностью построенное здание небольшого храма из красного кирпича. Поначалу просто глазам не веришь, ведь еще в августе на этом месте вообще ничего не было, а в первых числах октября уже стены под крышу выведены. Просим иерея Николая Новотрясова рассказать – как так получилось?

«Да, это здание было построено «с нуля» в течение всего полутора месяцев, – говорит батюшка. – Когда успели? Так ведь строит Бог, а мы ему только мешаем. Владыка Зиновий благословил – значит уже полдела сделано. После его благословения все двери словно сами собой открывались. Но, честно признаюсь, мы и сами не ожидали в месяц с небольшим поднять такую махину, это ведь не деревянный сруб, а сами понимаете, каменное строение.

Мысль о постройке храма в память жертв репрессий у меня возникла пару лет назад (а вообще вопросом увековечения их памяти я занимаюсь уже не одно десятилетие), мы молились, читали Псалтирь, моля Господа, чтобы Он послал нам жертвователей и делателей – построить на этом месте часовню. И вот однажды я поделился этим с одним из моих духовных чад – Павлом Евгеньевичем Королевым из Нижнего Новгорода, крупным предпринимателем в сфере производства отделочных стройматериалов. Он меня выслушал и говорит: «А что, давайте построим!».

После того, как здесь было проведено первое погребение, мы с Павлом Евгеньевичем поработали над планом здания, решили основное помещение сделать площадью 5 на 5 метров, и алтарную часть – 3,5 на 4 метра (но при изготовлении фундамента у нас немножко больше получилось во все стороны). В конце августа Виктор Сергеевич Трубин – директор ООО «Строительная сфера» – несколько раз сюда приезжал, всё нам распланировал. Фундамент решили делать свайно-ленточный. Подходящий бур удалось найти в Горэлектросетях, договорились, привезли его, пробурили в обозначенных местах 19 колодцев глубиной до двух метров.

Потом нам очень помог Дмитрий Копнинцев, руководитель похоронного бюро в Ромоданове. Когда привезли бетон, он выделил своих работников, и они эти сваи залили буквально за полчаса. Потом они же делали опалубку для верхней части фундамента. И знаете даже какая ситуация была: один раз бетон привезли в первом часу ночи, и заливка проходила при электрическом свете от генератора. Так всё было красиво и впечатляюще, что просто не передать.

Когда пришло время заливать пол на армирующую сетку, к делу подключился Валерий Валентинович Швецов. Это такой человек, что сколько бы я о нём добрых слов ни сказал, всё равно будет мало. Он в то время дом достраивал, так снял оттуда рабочих и привез их сюда на несколько дней. Он столько всего пожертвовал на этот храм от чистого сердца: перечислять – пальцев не хватит. В постоянном дежурном режиме делал всё, чтобы каменщики были обеспечены всем необходимым – и кирпич подвозил (весь облицовочный кирпич, кстати, нам пожертвовал Саранский завод лицевого кирпича) и цемент, и швеллера, и электрогенераторы напрокат брал. И сын его Евгений (он чемпион Паралимпийских игр 2012 года, заслуженный мастер спорта России) нам здесь тоже очень много помогал.

Одно время я молился и сильно переживал, что никак подходящую бригаду каменщиков найти не получалось. Мы с Валерием Валентиновичем перебрали, наверное, бригад пять или шесть, а потом Господь нам послал людей, которые раньше уже храмы строили. Это оказались мастера, что называется «на все руки», которые могут и стены выложить и кровлю установить, и главу с куполом, за что строители обычно не берутся. Они и жили прямо здесь в монастыре, где им отдельную келью выделили. А работали как! Представляете, они за день впятером шесть рядов кирпича вкруговую выкладывали, шестиметровые стены возвели всего за две недели! И вообще, люди очень ответственные, со строительным образованием, работали на совесть, но на всякий случай и прораб раз в три дня приежал, «пристреливал» по нивелиру, чтобы всё было ровно.

На сегодняшний день, можно сказать, основной объем работ выполнен. Осталось еще несколько рядов кирпича уложить (успели бы раньше, но три ураганных дня помешали, наверху просто опасно было находиться), навес над входом, окна и двери установить, которые уже заказаны и оплачены. Кровля будет двускатной, на стропильной основе. Весь материал для внутренней отделки тоже уже есть, и для облагораживания территории всё готово: последние детали с дизайнером прорабатываем, специальный травяной газон заказан и красивые саженцы сосенок нашли (тоже Валерий Валентинович занимался).

Вот, скоро здесь будут не только вот эти кресты и захоронения, а еще и место духовного окормления и спасения всех тех, кому небезразлично духовно-нравственное состояние нашего общества, нашей России и, в первую очередь, конечно, нашей Мордовии. Наименован этот храм будет в честь нерукотворного образа Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, другими словами – Всемилостивого Спаса. Надеемся, что освящать его приедет сам Владыка Зиновий. Он же и определит – кому из священников здесь служить и в какие дни богослужения проводить».

Михаил Ишенин